ПРОГУЛКА В НОЧИ

Довольно удачно прикинувшись людьми, мы протиснулись в переполненный автобус. Руби и я.

Уже темнело. Мы ехали долго, тряслись и подпрыгивали, терлись о людские сумки, куртки и сапоги. Я украдкой смотрел на Руби, на его хмурую мордочку. О Руби, мой самый любимый демон! Какого труда стоило каждый раз упаковывать его кожистые крылья под пальто! Каждый раз он дергался и ругался, но терпел!

Когда освободились сиденья, он даже не смог присесть. Крылья мешали. Но я с удовольствием плюхнулся в ободранное кресло, поскреб когтями лед на стекле и уставился в образовавшуюся дыру. А Руби молча нависал надо мной, держась за поручень.

Куда мы ехали — знал только Руби. Он хотел мне что-то показать. Или просто чтобы я побыл с ним, не знаю. Какая разница: приедем — увидим. А ехали мы немыслимо долго. Всё ехали, ехали и ехали. Тряслись, тряслись и тряслись. Вокруг в темноте мелькали разноцветные неоновые вывески. Город-монстр влачил свое убогое существование. Всё влачил и влачил. И конца-края не предвиделось этому печальному кошмару, из которого, к счастью, мы умели иногда выпадать.

Наконец, Руби сказал, что нам выходить. Мы вылезли наружу. Это была городская окраина. Самый-самый краешек гигантского мегаполиса. Было темно, безлюдно и пахло печным дымом. Руби двинулся вперед по тропинке. Я — за ним.

— А знаешь, что мне вчера приснилось? — Руби обернулся и шел теперь вперед спиной, размахивая руками. — Что было солнечное затмение, и тень на Солнце была как Инь-ян!

— Да ты что? — я жадно принюхивался. Мне нравились эти запахи: мороза, жилья, дыма, собак. Наконец-то ночь! Прекрасная и ужасная Дарда, всевидящая богиня, как сладко вновь оказаться под покровом твоего мрака! До чего трудно мне, несчастному твоему порождению, ходить под палящим дневным Солнцем, как гнетет меня его губительный свет! И вот, наконец-то ночь! Сейчас мне уже лучше. Намного лучше. Настолько лучше, что я согласился ехать в эту безумную, немыслимую глухомань, чтобы Руби мог осуществить свой тайный план.

Мы долго шли через деревню. Люди выглядывали из тепло светящихся окон. Мы, скорее всего, были для них неясными тенями. Даже собаки не обращали на нас внимания. О, мы научились за столько-то лет быть незаметными.

— А знаешь, что мне рассказал вчера Гомзи? — Руби опять развернулся ко мне. Я видел только его неуклюжий силуэт и два голубых огонька на месте глаз. — Что если посмотреть на Сириус через оранжевое стекло, то будет видно, что у него семь лучей!

Впереди показался мостик и огромный пустырь за ним. Унылый до зубовного скрежета, тоскливый, безобразный пустырь.

— Смотри! — Руби стянул перчатку и показал мне свою лапу с удлиненными пальцами и изящными заостренными когтями. На мизинце светилась красиво прорисованная семиконечная звезда. — Это Гомзи мне сделал! — тут он оглянулся на пустырь и побежал вперед. За полем, пугающе далеко отсюда, светились огни. Я вздохнул и побрел, засунув лапы в карманы. Сегодня не было даже звезд. Это хорошо. Даже очень хорошо. Потому что некоторые звезды светят так назойливо, что способны вывести меня из равновесия. Благодарю тебя, повелительница Дарда, за эту ночь.

Потихоньку я догнал Руби. Он стоял, подняв руки к глухому черному небу. В его глазах уже появился этот безумный блеск. Я знал, что позже он разгорится в полыхающее пламя. Безлунные ночи доводили Руби до исступления.

— Что, Кьеро, нравится? — он посмотрел на меня, и я даже в темноте увидел его ощеренную улыбку.

— Руби! Мне всё нравится! — ответил я, и мы двинулись дальше через поле.

Потом мы шли еще долго через поселок, что светился огнями на той стороне пустыря. Мы проходили мимо унылых дворов, заснеженных грузовиков, угрюмых домиков, придавленных снегом, покосившихся заборов. Людей на улицах уже не было (если подумать, их можно понять). Руби сосредоточенно петлял по переулкам: он точно знал, куда идет. Я и не думал, что это окажется так далеко. Но ничего, мне ли привыкать! Мне ли жаловаться на судьбу!

Руби становился всё тише и серьёзней. Кажется, мы приблизились к цели. Он уже крался, как зверь. Я невольно замедлил шаги, следуя за ним. Перед нами маячил дом. Облезлый и ободранный. На первом этаже светилось окно. Мы, уже совсем неслышно, подкрались к самой стене. Окно не прятало ничего. Можно было разглядеть старые обои в пятнах, покосившиеся кухонные шкафчики, мелкую утварь, развешенную по стенам, и… маленькую головку женщины, сидевшей к нам спиной. Ее неухоженные прямые волосы казались поникшими. Видимо, женщина не обладала способностью чувствовать взгляды, иначе бы она непременно обернулась, тем более, что взгляд Руби, направленный на нее, был испепеляющим. Мне даже почудилось, что на ее затылке появились два световых пятнышка. Руби положил лапы на стылую штукатурку стены и опасно вытянул морду в сторону окна. Удивительно, что женщина ничего не заметила. Впрочем, может быть, Руби частенько навещал ее, и она уже притерпелась к его визитам.

Я тихонько прошептал:

— Мы зайдем к ней? Руби молчал, поводя ноздрями.

— Кто она? — спросил я. Ответа не последовало. Ну и ладно. Женщина в окне не шевелилась. Она выглядела такой беззащитной. Знала ли она, что ей в затылок дышат существа, пришедшие из мрака? Ведь никто из людей не знает, чтО мы из себя представляем и на что способны. Может, оно и к лучшему…

Наконец, Руби отклеился от стены, тихонько отошел, повернулся ко мне и произнес:

— Всё. Теперь мы пойдем обратно. И он зашагал, напевая какую-то песенку. Я бы, конечно, удивился, если бы не знал Руби. Но он был демон с причудами. Таких мало, но именно такие становятся моими любимыми демонами.

Теперь мы шли обратно. Я чувствовал, как безумие разгорается в Руби. Скоро он что-нибудь выкинет, не иначе. И точно: когда мы дошли до пустыря, он принялся лихорадочно расстегивать пальто. Ему мешали когти. Он чертыхался.

— Помоги, Кьеро! — прошипел он. Я вздохнул, подошел и взялся за пуговицы.

— Только недолго, замерзнешь! — сказал я ему. Когда, наконец, пальто было отпущено на свободу, Руби потряс головой и медленно, чуть не со скрипом, расправил свои могучие крылья. Он разбежался и взлетел. Вскоре с высоты раздался его грозный крик. В ответ завыли одновременно все собаки во всех дворах. Вокруг расстилался тоскливый пустырь. Из него торчали огрызки деревьев. Я стоял рядом с брошенным в снег пальто. Повелительница Дарда, благодарю тебя за эту ночь! И за все ночи, сколько их будет отведено мне судьбой. Сколько будет даровано мне твоей щедростью. Сколько будет отмерено твоей милостью — спасибо за всё.

Руби приземлился. Он улыбался счастливо. Я поднял пальто, отряхнул от снега. Опять нужно было складывать и запихивать его крылья. Великая Дарда, на них лед намерз! Значит, вся спина у него будет мокрая. Вот непутевое существо!

Застегнув с усилием последнюю пуговицу, Руби сказал:

— А Куки сказала, что ей пришло письмо от Мунни. А в конвертике был такой интересный рисунок: белый кружок, а в нем — четыре черных точки. Интересно, что это значит?…

Нет. Не может быть. Нет.

У меня подкосились ноги.

Нет. Она не могла так сделать. Нет.

Что это? Зачем?

— Кьеро, ты чего? — Руби испугался. Меня затрясло. Холод охватил меня изнутри. Не снаружи, нет, изнутри. Меня било крупной дрожью.

КАК ОНА МОГЛА ЭТО СДЕЛАТЬ? Глупая, глупая кошка, мерзкий оборотень, чёртово создание, Мунни! Как она могла?

— Кьеро, что с тобой??? Я побежал, спотыкаясь, ничего не видя.

— Кьеро, не надо!!!!!!! Не надо! Не делай этого! — кричал мне вслед Руби, но ему уже было меня не догнать. Ибо я стал волком. Маленьким серым зверем с сильными ногами, способным бежать очень быстро, очень долго и очень далеко. Я побежал. Я помчался. Я полетел сквозь ночь.

Значит, вот как оно бывает, когда тебя предают. Вот как оно бывает. До сих пор я думал, что одни только люди способны на такое.

Я бежал, не помня себя. Я забыл даже о Руби, который остался где-то там стоять посреди поля.

Так вот, значит, Мунни, какая ты. Когда-то мне был сон. Будто я сижу в кругу близких друзей и говорю им: «Я — ваш бог». Наливаю им вино: «Это будет моя кровь». Разламываю хлеб: «Это будет моё тело». И еще я сказал: «Один из вас предаст меня. Не за тридцать сребреников, а бесплатно». И я знал, что это будет она. Мунни. Маленькая пушистая негодяйка…

Я мчался, не останавливаясь. Перепрыгивал через какие-то предметы, коряги. Я не чувствовал ног. Неожиданно странный вкрадчивый голос раздался в моей голове:

«Она же — дитя. Она совсем дитя».

— Дитя, которому дали поиграться с огнем! — прорычал волк.

«Так не давай. Будь умнее».

— Я не буду. Я понял.

Я бежал, а усталость не приходила. Она придет потом, но внезапно. Я просто упаду, и всё. Повелительница Дарда, спасибо тебе за эту ночь! И за все ночи, отведенные мне…

Последнее, что я помню — это посетившая меня мысль. Я подумал, что я способен. Способен простить. Простить даже это. Даже предательство. Я способен прости