Глава 3. Взгляд женщины.

«Кичись тем, что у тебя есть и забудь о том, чего нет у тебя».

Виктория.

Сапоги из мягкой замши на рюмочной ножке, вместо практичного и безопасного каблука, видимо, Викторию не интересовал вопрос о цельности собственной шеи. Если бы некий бесстрашный исследователь женского индивидуализма собрал в кучу всю её обувь, занялся бы линейкой и посвятил несложным измерениям пару-тройку часов, он бы не остался разочарованным. Все каблуки были шпильками, а все шпильки — абсолютно идентичными копиями друг друга. Совпадало всё: высота, диаметр и цвет.

Виктория очень хотела проведать Витки, но не могла же она выйти из квартиры, процокать в своих новых сапожках пару метров и оказаться у него! Она отлично выспалась, удачно сделала себе лицо и причёску, оставалось лишь напиться кофию в центральной кофейне города. Но она спешила к Витки, которому недавно сломали ключицу в драке. Виктория питала к нему платоническую нежность. Она обязательно привезёт Витки что-нибудь милое. Он любит горький шоколад, и она это знает.

Виктория провела рукой по бархатистому голенищу — чудо! Замша, выкрашенна я в тёмно-коричневый цвет, выглядит соблазнительно и почти съедобно. Чёрный сарафан до колен, а под ним ажурная блузка, тоже черная, с воротником-стойкой и длинными, узкими рукавами. Никакой бижутерии, кроме постоянного кольца на указательном пальце. Кольцо из белого металла ничем не примечательно, она даже забыла, откуда оно взялось.

Виктория собой довольна, она ещё раз сверилась с большим зеркалом. Не разлезутся ли тонкие чулки прямо в машине, марка неизведанная. Проблема решается просто — она хватает широкий кожаный плащ и наконец с чистой совестью покидает квартиру.

Через два часа, порозовевшая, с мелким бисером тумана в тёмных волосах, Виктория вернулась в Колонию. Под мышкой она держала пухлый свёрток, переливавшийся всеми цветами радуги. В холле она остановилась, привлечённая копошением Раба, тот был занят уборкой в дальнем углу.

Виктория безо всякого выражения смотрела на Раба, и только её злые ногти шелестели подарочной упаковкой. Как-то нужно было употребить этого Раба. Обругать или ударить. Но он достаточно далеко, кричать она не станет, идти в самый конец холла ей лень.

По одной из двух лестниц она поднялась на второй этаж и без стука вошла в квартиру Витки.

Там было темно и тихо. Витки лежал в постели и читал при скудном уличном свете. Он положил раскрытую книгу себе на грудь и радостно улыбнулся.

— Виктория, у тебя новые сапожки! — он протянул к ней руки. По лицу Виктории никогда нельзя было понять что она думает или чувствует. Но это не мешало им оставаться хорошими друзьями. Виктория обняла Витки и расцеловала в обе щёки.

— Включить свет? — спросила она. Витки кивнул.

— Меня всегда удивляло количество стульев в твоей квартире. — Виктория обвела взглядом просторную спальню, где, кроме кровати, находились ещё старый комод, старый стул и подвесная полка для книг. — Куда они все деваются?

— Сбегают к Омеге, он их любит до смерти, — сказал Витки. — Но один-то остался, присаживайся.

Виктория села, изящно откинувшись на резную спинку.

— Я забыла сигареты в машине! — заявила она, даже не пошевелившись. — Вот чёрт!

— Ты живёшь в двух шагах отсюда, могла бы и сбегать.

— Не издевайся. Кстати, я принесла тебе подарочки, потом посмотришь, не отнимай моё время. Я купила тебе сигареты, специально заехала на рынок. Целую коробку.

— Ну ты даёшь! — Витки подтянулся повыше на подушку, чтобы видеть Викторию целиком. — Не стоило утруждаться.

— А лучше, чтобы ты постоянно упрашивал кого-нибудь?

Витки промолчал — сигареты и спиртное ему не отпускали по причине внешней молодости.

— Что у тебя с Яном? — задал он стандартный вопрос.

— Кончает, только когда его отшлёпаешь, а потом уже ни на что не годен.

— Какой ужас! — тонюсеньким голоском пропищал Витки. Оба расхохотались.

— Ты знаешь, что я смеюсь только с тобой, — вздохнула Виктория. — Ты супер.

— Твои сапожки супер, — сказал Витки. — В верхнем ящике комода лежит бутылка, если ты её оттуда достанешь, я разрешу тебе выпить со мной.

— У-тю-тю, — томным голосом пропела Виктория. — Как ты не прост. А стаканы рассованы по остальным ящикам?

— Они на кухне, но мне лень вставать.

Виктория смерила его пронзительным взглядом.

— Ты надеешься, что я не заговорю об этом? — напрямик спросила она.

— Да. Я ОЧЕНЪ на это надеюсь, — сказал Витки.

Виктория встала, медленно прошествовала к комоду, оглянулась и сообщила:

— Твои надежды тщетны.

Она выдвинула ящик, в уютном гнезде из чистых рубашек покоилась початая бутылка Мартини. «Зловещий признак», — подумала Виктория.

Стаканы были принесены, лёд тоже. Содержимое бутылки разлито. Витки нервничал, он растёр ладонями лицо, посмотрел в уже тёмное окно, потом в глаза Виктории, потом снова в окно. Виктория старалась не следить за его метаниями.

— Где ты откопал эту пижаму? — вдруг спросила она.

— В комоде, — сказал Витки.

— Это не комод, а машина времени. С каких это пор ты носишь пижамы?

— Ты сама всё знаешь! — не выдержал Витки. — К чему этот допрос?

Виктория сделала приличный глоток, лёд звякнул о стенку стакана. Она порывисто встала и приблизилась к кровати. Серые глаза Витки казались созданными из прозрачной воды.

Неожиданно для себя самой Виктория сказала то, о чём не думала:

— Какую книгу ты читаешь?

— «Робинзон Крузо», — тихо ответил Витки. — Есть над чем подумать.

— Не переусердствуй.

— Кажется, я уже… Эти годы, понимаешь? Я хочу узнать, долго ли это продлится. Понимаешь? Я об этой… — Витки поднял руку, намереваясь указать на собственное тело, но ограничился неопределённым жестом. Опустил глаза и приник к своему стакану.

Виктория отлично видела его распухшее плечо, полускрытое дурацкой пижамной рубашкой, белой в красную крапинку.

— Разве ты сам не знаешь? — задумчиво произнесла она.

— Я не могу знать все. Иногда кажется, что могу. Но всего лишь кажется… И с кем, по твоему, можно вести подобные беседы? Тебе самой уже неприятно слушать. Я знаю достаточно, чтобы чувствовать себя несчастным.

— Ты прав, как всегда, — негромко сказала Виктория, расхаживая по комнате. — Хочу просить об одном — хватит уныния, продолжай жить. Мы здесь собрались как раз для этого.

— Я думаю, на Земле есть множество других мест, гораздо более подходящих для этого.

— Ну хватит! Ты даже не спросил ничего о Роберте. Тебе не интересно?

— А что с ним? Что-нибудь случилось? И почему меня должно это интересовать?

Виктория вздохнула. Она подошла к кровати, нагнулась и чмокнула Витки в лоб.

— Просто, должно же хоть что-нибудь тебя интересовать! Я устала жалеть тебя и ухожу, — она медленно выпрямилась и потянулась, как кошка. — Роберт уже успел всех достать, он всюду суёт свой нос. Будет решаться вопрос о его прикреплении. Поучаствуешь?

В притворном ужасе Витки выпучил глаза и замотал головой.

— Ни за какие коврижки! — страстно произнёе он. — Этого ещё не хватало!

— Не волнуйся, Омега положил на него глаз. Уверена, он и получит Роберта. Омега ещё не знает, ЧТО это такое вообще и что такое этот Роберт. Будет весело! Бедненький Омега !

Но Витки не улыбнулся на шутку.

Выйдя в ярко освещенный коридор, Виктория сразу погрузилась во внутреннюю жизнь Колонии. Царило оживление. Она увидела, как Ольга, облаченная в свой лучший клубный наряд, бежит по лестнице вниз. Как чёрт из табакерки, откуда-то выскочил Ян и бесцеремонно схватил Викторию за руку.

— Куколка моя, — мyрлыкнул он. — Я тебя заждался.

Раздосадованная Виктория без труда высвободила руку и, не удостаивая Яна взглядом, холодно заявила:

— Чебурашка, дружочек, попорхай на крыльях любви где-нибудь ещё.

— Вот как ты со мной, — медленно произнёс Ян. Голос у него был низкий, тяжёлый, с едва заметной хрипотцой.

Виктория лёгким кивком подтвердила его мысль. Дипломатия была чужда Яну. Любая беседа давалась ему с некоторым усилием. Вот и сейчас он замер, чуть подавшись вперёд, взгляд его остекленел. Его лицо с высокими скулами, густыми, сросшимися на переносице, бровями и массивным подбородком, выглядело бы привлекательным, если бы не чёрная бородка «злодейка», которая ему совершенно не шла. Он был старше Омеги, но признавал его превосходство и бессознательно старался дотянуться до его уровня. Бессознательно и безрезультатно.

Оставив погружённого в нелёгкие думы Яна, Виктория облокотилась на кованные перила и, взглянув вниз, обнаружила любопытную для себя картину.

В слегка подмокшем от дождя пальто посреди холла стоял Омега. Даже наблюдая с высоты, Виктория не могла не узнать его знаменитую стрижку. Рука Омеги властно сжимала плечо какого-то парня. Омега говорил и жестикулировал. Парень молчал, удерживаемый на месте его каменной дланью.

Виктория напрягла всё свое внимание. Кто это?

— Виктория, я… — тяжеловесно начал Ян, но она остановила его нетерпеливым взмахом кисти. Навалившись на перила, Виктория всматривалась в белобрысую макушку жалкого создания. Почему Омега уделяет ему столько своего бесценного внимания?

Викторию злила невозможность определения личности странного субъекта. И когда заострённое, болезненно-бледное лицо вдруг обратилось вверх и злые глаза уставились прямо на неё, она отпрянула.

— Да что ты пялишься! — закричала Виктория на Яна.

— Что с тобой? — справедливо удивился Ян.

— Со мной? — Виктория растерянно перевела взгляд на свои переплетённые пальцы. «Ничего», — подумала она. — «Просто этому ублюдку Роберту удалось вывести меня из равновесия. И больше ничего».

— Я тебя провожу, ты странно выглядишь, — сказал Ян.

— Я устала, — честно призналась Виктория. — Пойду к себе, приму ванну. Не волнуйся за меня.

Ян тяжко вздохнул. Да, она нервничала. Впервые за много лет. И это острое чувство беспокойства мешало ей мыслить здраво. Ужасные муки терпит она, и по чьей вине!

Виктория сняла сапоги, даже забыв восхититься ими ещё раз. Тёплый паркет доставил удовольствие напряжённым ступням. Она поставила диск с джазом, грациозно упала в кресло. Перед внутренним взором маячили издевательски-колкие суженные глаза Роберта. Ерунда, не стоящая внимания. Он почувствовал наблюдение и решил взглянуть — что дальше-то? Откуда же взялась столь живая, не свойственная Виктории, неприязнь? Каким образом ему удалось вызвать эмоции, порочащие её?

Виктория прошлась по комнатам, зажигая свечи, вдруг передумала, погасила все, кроме одной. Взяла её с собой в ванную.

Лёжа в пенном облаке, она услышала осторожный шорох. В узкую щель приоткрывшейся двери, роняя роскошные лепестки, протиснулся гигантский розовый букет.

Соблазнительно поводя плечами, Виктория протянула:

— Ладно уж, потри мне спинку.

— А я думал, ты меня прогонишь, — зачем-то сообщил Ян.

— Просто я люблю розы. Брось их на пол и заходи…