Глава 5. Против морали.

«Грехи, соблазны и суеверия — это та земля, которая должна покрывать семена любви для того, чтобы они могли взойти».

Л. Н. Толстой.

Подъезжая к клубу, Омега видел меркнущую, выпадающую из названия, букву «е». Толпа у входа внушала ему отвращение. Какого чёрта все они топчутся здесь, воняя дурью и дешёвым пивом! Проклятая «е», того и гляди, испустит дух. Омега представил одутловатое лицо администратора, его внимательные, жалостливые глазки — «Всё будет по высшему разряду. Немедленно исправим». Выключив фары и откинувшись в кресле, Омега напряжённо следил за пульсацией обречённой буквы. «Подыхай же, ну».

Как всегда, полно малолеток. Стильные вещички, блестящие волосы и этот невозможный, лишённый всякого смысла, хохот. Залитые алым светом неона лица бесполы и пассивны. «Криль. Супчик. Я устал», — Омега шумно выдохнул и вдруг… Сквозь маленькие плотные группки проскользнула фигура в растянутом зелёном свитере, ладони подмышками, ворот съехал, обнажив голое плечо, характерный взгляд, растрёпанные волосы. Омегa вытянул шею, словно гончая, почуявшая след. Видение исчезло. Роберта здесь быть не могло. Какое ужасное разочарование! «Мы ещё встретимся, дорогой», — утешил себя Омега.

Кто-то барабанил пальцем по стеклу, со стороны водителя. Омега открыл дверцу, он всё равно собирался идти, но, начав выбираться из машины, так и не закончил движения, его левая нога повисла в воздухе без опоры. В шаге от распахнутой дверцы стояло изящное, милое существо в узких бархатных брючках и короткой меховой куртке.

— Привет, Омега, — ласково поздоровалось оно.

— Ты кто? — тихо спросил Омега.

— Морис. Меня не пускают. Проведи меня, пожа-алуйста!

— Не бойся, подойди ближе, — сказал Омега.

— Я не боюсь! — засмеялся Морис. Морису было 14 лет, и он носил одежду для девочек.

— С кем ты живёшь? — спросил Омега.

— С Хельгой. Она видит СНЫ, — Морис опять засмеялся. Положив руку на спинку водительского кресла, он поглаживал его и выщипывал ворсинки.

Омега чувствовал себя странно. Морис ему очень нравился, Морис успокаивал, и он так мило, непринужденно болтал. Можно было подумать, что Омега перестал быть Омегой. Этот мальчик его не боялся, он просил помощи. Когда в последний раз кто-нибудь о чём-то его просил? Только умоляли, проклинали, избегали, а повиновались из страха перед смертью. Правды ради нужно заметить, что Омегу такое положение вещей весьма устраивало. Он стремился к этому всю свою жизнь. «Интересно, что он обо мне знает? Интересно, какими талантами он обладает?» — размышлял Омега, любуясь очаровательным, кокетливо смущённым личиком.

— Твоя Хельга тоже здесь? — спросил он.

— Нет, — Морис пожал плечами, — она и меня не отпускала, говорила: «Что тебе там делать, среди наркоманов». А мне нравится развлекаться.

Омега наконец вылез наружу, захлопнул дверь, тут же к нему устремился поток орущих людей. Брезгливо отталкивая протянутые руки, Омега двинулся к клубу. Вспомнил о Морисе, обернулся, но его нигде не было. Пришлось протискиватъся к машине. Морис стоял на прежнем месте, засунув руки в тесные карманы своей курточки и глядя на звёзды. Заметив Омегу, он улыбнулся.

— Дай мне руку, — проорал Омега. — Пошли все вон, я сказал!

— Со мной ещё друзья!

— Или они, или я!

— Ты, конечно! — Морис вцепился в протянутую ладонь Омеги. Короткие метры до входа в сознании Омеги превратились в некую судьбоносную тропу. Заведя правую руку за спину, Омега едва касался маленьких пальцев, он не знал, как нужно вести кого-нибудь, не причиняя ему боли. Рука Мориса постоянно выскальзывала, старания обхватитъ ладонь Омеги, прицепиться к ней, не приносили желаемого результата. В конце концов Морис просто сжал в кулаке один из его пальцев.

Упорно продираясь вперёд, Омега думал о том, что ещё ни разу в своей жизни не встречал столь юного мутанта. Витки, разумеется, не в счёт — это было давно и они никогда не общались. Зверёныш даже не здоровался и злобное молчание — лучшее, чего от него можно было добиться.

— Омега! Омега, это я, Ира, помнишь меня?! — в истерике вопила какая-то женщина. — Скажи им, скажи!

— Дайте пройти! — рычал Омега, с трудом сохраняя самообладание. Морис, со своей стороны, героически сносил тычки, порой злонамеренные, и, ухватившись второй рукой за мягкую кожу Омегиного пальто, стремился поближе к нему подобраться.

— Бардак! — заорал на охранников Омега. — Если я ещё раз попаду в такое же дерьмо, вам не жить!

Морис юркнул внутрь и запрыгал от радости. Стены, сплошь покрытые превосходными муляжами человеческих черепов, образовывали свод. Широкая деревянная лестница, подныривая под арку, уходила вверх, откуда доносилась музыка, отблески синих и кроваво-красных огней мельтешили на верхних ступенях, словно молнии и костры. Утопленные в стенах лампочки давали естественный, приглушённый свет. Желтизна черепов казалась следствием времени, на некоторых толстым слоем лежала пыль, виднелись потёки копоти. Шедевр! Морис кружился, задрав голову и раскинув руки.

Едва Омега переступил порог, откуда-то с двух сторон выскочили люди в гриме мертвецов. Почтительно приняв его пальто и куртку Мориса, они исчезли.

— Здорово! — закричал Морис. — А почему скелеты?

— Потому что «Калавера», — ответил Омега на ходу.

Проблемы, нескончаемые заботы. Администратор без меры осторожен. Разговорами эффекта не добиться — кивает и даже что-то записывает, а работа стоит. И как Омега раньше не вычислил эту заржавевшую шестерёнку. Ничего, этой ночью он намерен разобраться со всеми. Он проверит документы, пересчитает деньги, надаёт оплеух барменам. Что поделаешь, если ни на кого нельзя положиться. Трусы и воры!

Приглашённая Омегой группа была уже на сцене. Люди с нетерпением ожидали начала. Официантки — кучка светящихся костей, открыв рты, пялились на гламурного солиста. При появлении Омеги девчонки с писком бросились врассыпную, так они выражали своё отношение к нему. Омега никогда их не обижал.

— Всё не так уж плохо, зал полон, — Омега повернулся к Морису и ободряюще улыбнулся. — Извини, мне нужно поработать, — он вытащил из бумажника маленький блестящий жетон и, зажав его между большим и указательным пальцами, приблизил к восторженным глазам Мориса. — Бери, эта штука даёт возможность ни за что не платить.

— Здорово!

— В руки никому не давай. Ещё увидимся.

Неожиданно руки Мориса сомкнулись вокруг его талии. Омега только подумал о том, чтобы отстраниться, а Морис уже был далеко.

В необъяснимом смятении Омега отправился в сторону кухни.

На кухне к его появлению были готовы, об этом свидетельствовали приветливые улыбки и отсутствие зловонных пепельниц. Омега любил начинать с кухни — эти люди умели работать. Белая техника, накрахмаленные шапочки, разноцветные кусочки мозаики на полу — всё помогает добиться цели.

Иногда Омеге хотелось остаться здесь на гораздо больший промежуток времени и не в роли придирчивого хозяина, а в роли кота. Здесь было чисто, просторно, тепло. Мерный стук отточенного лезвия по разделочной доске навевал мысли о чём-то родном, давно позабытом…

Омега расстегнул тугой воротничок рубашки и подобающим случаю голосом спросил:

— Кто видел Шушулина?

Сосредоточенные лица работников на миг обратились к нему — Шушулина никто не видел.

— Прошу передать ему, что я хотел бы его увидеть. Сегодня, — сообщил Омега.

— Хозяин… — один из старших поваров, нервно тиская в руках полотенце, сделал по направлению к Омеге несколько мелких шажков.

— Подойди, — разрешил Омега, глядя сверху на широкий желтоватый лоб. Даже подобный лоб сможет облагородить белая цилиндрическая шапочка.

— Хозяин, помните, я говорил о… о…

— Сыне, — неожиданно припомнил Омега. — Давай живее.

— Он уже закончил курсы, я насчёт работы. Может быть…

— Пусть он мне позвонит, как фамилия?

— Виталий Редька.

— Редьку легко запомнить. Сколько ему лет?

— Двадцать пять.

— Очень хорошо, — закончив таким образом разговор, Омега придержал за плечо проносившуюся мимо девушку, критически осмотрел блюдо в её руках и приказал:

— Изменить оформление.

Полная женщина с розовым лицом протянула ему объёмистую папку.

— Не сейчас, Людочка, — сказал Омега.

— Изменить всё? — осторожно поинтересовалась она.

— Сделай сама. Примени фантазию. Салат номер один убрать. Надоел.

— Будет отчёт?

— Я бы этого хотел. Рук не хватает.

Людочка приглушённо захихикала. У Омеги зазвонил сотовый. Он быстро перешёл в служебную комнатку. За пластиковым столом сидел угрюмый мужчина лет пятидесяти и меланхолично доедал огромный бутерброд. Омега повернулся к нему спиной и произнёс в трубку:

— Чёрт возьми, Илия, я работаю!

— Извини, Витки куда-то намылился.

— Так задержи его!

— Я постараюсь. Ты подойдёшь?

— Придётся. Не yпусти его, слышишь?

Омега оглянулся и заорал в невинное лицо жующего человека:

— Жри быстрее, мать твою!

Тот вздрогнул и закашлялся.

Гигантскими шагами Омега пересёк зал, не успевших отскочить он равнодушно отпихивал в сторону. Подвыпившие посетители валились, как кегли. Неподвижные глаза Омеги горели волчьим огнём, люди с уважением и завистью следили за ним из темноты. Они не могли понять, но чувствовали особыми, не затронутыми убийственной современностью, клеточками своих слабых тел ЕГО. Он был настоящим, страшным, безжалостным, таким, каким мечтал стать любой из них, но никогда не станет по причине незыблемой человеческой природы.

Преодолев потайную лесенку, Омега очутился на круглой, нависающей над танцполом, площадке, где расположились за выпивкой приближённые к нему колонисты. Ян, Виктория, Лера и Илия. Один стул пустовал.

— Ну так что? — зловеще начал Омега, обводя взглядом притихшую компанию.

— Он ушёл, — морща лоб, пролепетал Илия.

— Нечего было торчать у парадного входа, голубчик, — бархатным голоском отчитала его Виктория, заглянув в глаза Омеги она добавила:

— Выскочил в окно.

Омега не спеша уселся на стул, налил в свободный стакан вермута, полюбовался янтарными огоньками, отпил немного, позвонил на кухню, осчастливив Людочку временными полномочиями, поставил пустой стакан в лужу и улыбнулся.

— Омега, я могу его догнать! — с жаром воскликнул Илия. Омега не обратил на него внимания. Неожиданно заговорила Лера:

— Он засветился так прерывисто, он обычно не светится без Роберта, а вдруг замигал! Вскочил, свесился вниз и смотрит! — Лера попыталась опереться локтем на спинку своего стула, но только больно ушиблась. Омега предложил ей красного вина, и она пила его, точно воду, гулко глотая. Капли падали в декольте.

— Нет, вы только посмотрите на неё! — скривившись, произнёс Илия.

Омега вовремя перехватил бокал и отодвинул его в середину стола.

— С… спасибо, Омега, ты такой милый, — сказала Лера.

— И кого он увидел? — мягко спросил Омега.

— Я не знаю, но кого-то увидел, это точно. А потом вошёл ты и маленький… Он ещё сказал, не мне, но я услышала. Сказал: «Чёрная».

— Чёрная душа? — встрял Илия, навалившись на стол, он не спускал глаз с откровенных прелестей Леры.

— Ян, ударь его по голове, — сказала Виктория. Ян механически поднял руку и наградил Илию могучей затрещиной.

— Мы ещё это обсуждали, — говорила Лера. — Ты выглядел не так, как обычно… Омега, на тебе чёрная рубашка! — Лера захлопала в ладоши, словно это открытие доставило ей удовольствие.

— Значит, он имел в виду мою рубашку? — смиренно спросил Омега.

— Конечно — зелёные глаза Леры выражали искреннее недоумение. — Что же ещё, по-твоему!

— И куда же направился наш доморощенный Джонни Депп? — риторически поинтересовался Омега. — Высказывайте свои предположения.

— Я ведь просила его не покидать меня! — горестно вскричала Лера.

— Заткнись, Бритни, милая, — прошипел Омега. — Ты, — его взгляд упал на Илию. — Упустил его, не видать тебе Пайка сегодня!

Илия задрожал:

— Но Омега, ты не можешь, мне ведь будет больно…

— Это хорошо, боль тебя полечит, — отрезал Омега.

— Всё из-за Роберта! — с ненавистью произнесла Лера. — Они светятся, когда вместе, он его потянул за собой!

Илия тихонько заплакал.

— Точно. Его мысли были здесь, — тихо сказал Омегa. То, что он принял за обман зрения — бесприютная фигура призрачного Роберта у входа в клуб — заняло свою позицию в раскладе. Но кто бы мог подумать, что Роберт имеет достаточно сил для подобной выходки!

Плохо — Витки безошибочно отыщет Роберта, они сплотятся, поделятся знаниями. Хорошо — Роберт раскрыл себя, и Омета легко найдёт куда ударить. Промашек больше не будет. Они вернутся, им некуда идти. Они вернутся домой, и Омега с радостью их встретит.

— Омега, может, ты урежешь его… — слабым голосом взмолился Илия. — Не лишай меня всего. Я не терплю страданий!

Омега удивлённо уставился на него.

— Не будь тряпкой, — улыбнулся Омега, подливая себе вермута. — Спустись-ка вниз, найди подходящую шлюшку, уболтай её. Ну?! Неужели никто из них не даст тебе отсосать?

— Они боятся, — жалобно возразил Илия.

— Крови или тебя? — напирал Омега. — Ты же не мужик, а чёрт знает что. Ты мне неприятен, скройся с глаз моих.

— Омега, ты груб, — сказала Виктория. — Не мог бы ты, хотя бы при мне, быть, полегче в выражениях.

— О, прошу меня извинить.

— Этот ребёнок, в женской маечке, кажется, ищет тебя, — заметила Виктория. Достав из треугольной, обшитой чёрными пайетками, сумочки дамские сигареты, она лукаво подмигнула Омеге. Омегa предпочёл этого не заметить.

— Потанцуем, любовь моя, — вдруг предложил Ян. Выпустив элегантную струйку дыма, Виктория устремила на него томный взгляд и строго произнесла:

— Я ещё не готова.

— Ну что же, развлекайтесь, как хотите, через два часа возвращаемся в Колонию, — с этими словами Омега встал, улыбнулся и ушёл.

Лера мирно спала, уронив голову на грудь.

— И что вы думаете обо всём этом? — спросила Виктория.

— Омега фашист, — отозвался Илия.

— Ребёнок странный, мальчики ТАК не выглядят, — сказал Ян.

— Сумасшедший дом, — со вздохом заключила Виктория.