Глава 17: Лигатура.

«Сегодня началась война в Нью-Йорке. Я видел всё caм превосходно. К слезам молчаливо. К руинам безлико. Мне стыдно за сердце своё».

Витки. II.9.01.

Это случилось внезапно. Витки сразу всё понял.

Стояла глубокая ночь, он был в ванне и только потянулся за шампунем, как… Кажется, он вскрикнул. Потом вскочил, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Правая нога отказала. Он рухнул в воду, срывая ногти о кафель. Выбравшись из ванны и распахнув дверь, Витки успел перепрыгнуть порог до того, как левая нога перестала ему повиноваться. Он пополз к кровати. Любой ценой следовало взобраться на неё. Витки не допускал мысли о том, что может не успеть, что его сил недостаточно. Он полз, яростно работая локтями, уподобившись зверю, чья воля к жизни способна превозмочь любые лишения.

Лёжа на холодном полу, неспособный пошевелить даже пальцем, Витки по-прежнему рассуждал трезво и беспристрастно. Признаться, этого он и ожидал от Леры, с того самого момента, когда увидел свои волосы в её руках. Неизвестность не мучила Витки. Он почти услышал голос Леры, елейный, с хорошо выверенными интонациями: «Я позабочусь о тебе. Ты только скажи мне, чего ты хочешь».

Неслышно отворив дверь, Лера вошла в квартиру. На ней было простое шёлковое платье с пышными оборками. Eсли бы Витки мог видеть её целиком, он бы заметил перемену, произошедшую в ней.

Зловещий ритуал вытянул из Леры всё дурное. Она казалась заново сотворенной. На лице — лишь легкий увлажняющий гель, волосы в домашнем беспорядке. Только что Лера смотрела телевизор. Она пришла наугад, проверить действие своих чар. Столь блистательный результат ошеломил её. Она не ожидала, что её удар будет таким сокрушительным. Робкая радость, гордость за проделанную работу (как будто сдан ответственный и долгий экзамен), но откуда выполз раздражающий холодок сомнения…

Лера присела на корточки и убрала с лица Витки влажные пряди. В его глазах не было чувств, адресованных ей. Так смотрят на того, чьего присутствия нельзя избежать. Это хуже ненависти. Хуже безразличия.

— Ты долго… — Лера осеклась. Действительно, нелепо интересоваться у жертвы подробностями случившегося по твоей же воле. Глядя сверху на его профиль, Лера почти бездумно провела рукой по спине Витки. Этот жест утешения, такой естественный в обычной ситуации, вызвал в ней весьма странную реакцию. Лера устыдилась и отдёрнула руку.

Сбегав к себе за комплектом постельного белья, Лера быстро приготовила диван. Разглаживая складки, она вдруг отчётливо поняла, что сегодня уснёт рядом с НИМ. Что там — уснет, проснётся и будет рядом до тех пор, пока ей самой это не надоест. Улыбаясь, Лера окунулась лицом в подушку. «У меня получилось!!!».

Она вернулась к Витки в сопровождении Мурата и Перышка.

— Аккуратнее. Нет, нет, в другую комнату!

Бестолковые Рабы едва не уложили Витки на кровать, к которой он так стремился. Рассвет уже пробивался сквозь шторы. На душе у Леры было спокойно. Укрытый одеялом до подбородка, Витки по-прежнему хранил молчание. При взгляде на него можно было подумать, что он вполне доволен своим положением.

— Хочешь питъ? — ласково, словно больного ребёнка, спросила его Лера.

— 200 грамм, — неожиданно отозвался Витки.

Лера так обрадовалась, что убежала на кухню, забыв узнать, ЧЕГО он хочет.

— Абсента, — не моргнув глазом, доложил Витки. Лера вновь отправилась на кухню. Она нашла лишь полбутылки дешёвого вермута. Держа бутылку за липкое горлышко, Лера задумалась. «Поганец! Я угробила столько сил не для того, чтобы сломя голову, носиться по Колонии, исполняя твои прихоти. Не хочешь по-хорошему, будет тебе по-плохому».

Витки равнодушно наблюдал за её приближением.

— Вот это пойло тебя устроит, любимый? — приторно-сладким голосом спросила Лера. Ответ не был ей нужен. Зажав Витки нос, Лера стала небольшими порциями вливать вермут. Подушка быстро намокла. Когда Витки начинал задыхаться, Лера отстранялась и терпеливо выжидала. В заключение Лера заботливо промокнула ему лицо бумажной салфеткой.

— Приятных тебе снов, моя фея, — мурлыкнула Лера, забравшись под одеяло. Скоро дыхание Леры стало глубоким и хриплым — она заснула. Витки, понятное дело, было не до сна. Он мучительно переносил жару. Толстое одеяло и тело Леры, прижавшееся к его телу — всё это рано или поздно грозило довести Витки до пограничного состояния психики. Ему снова и снова мерещилось движение. Движение правой руки, откидывающей ненавистное одеяло. Мерещился свежий воздух на груди, на ногах, на коже…

И ещё — острые до боли вопросы. Что будет с Робертом? От отчаяния Витки зажмурился. Только мимикой можно было хоть как-то облегчить страдания. Предстоят часы (дни, недели..?) замкнутого пространства, он обязан выдержать, даже если выхода нет. Витки не видел путеводного света, он оказался в тупике. Но, возможно, ещё удастся вернуться в ту точку, где он выбрал ошибочное направление. Думать, думать! Не поддаваться жалобам тела. Вопросов много, кроме них, ничего нет. Один страшнее другого. По порядку. И исключить воображение.

«Что будет с Ро? Почему я считал, что Лера не станет атаковать открыто? Меня поразила не жестокость, хотя я не уверен в истинной природе заклятия… Если только это не Энвольт! Тогда она полная дура. Нет, нет, она бы не решилась применить его на мне. Связывание не сопровождалось болью, значит, о смерти речь не идёт, всё намного мягче. Почему я не ожидал именно ЭТОГО? Чёрт, ну конечно! Омега поддержал её. Вот откуда её дерзость. Омега одобрил её план, он мог и не вникать в детали, главное, чтобы я не потерял дееспособность. Я нужен Омеге. Нужно быть таким, как Омега, чтобы нуждаться в том, кого ненавидишь и кто ненавидит тебя. И что же Лера? Маловероятно, что она пошла на всё это ради удовольствия поиздеваться надо мной. День, другой, и она исчерпает все способы. Может быть, моя ситуация — нечто побочное, чем она, конечно, с радостью пользуется, но… Но…», — здесь осознанным рассуждениям Витки пришёл конец.

Солнечный свет переместился на его лицо. Время, казалось, умирает в стенах этой комнаты. Витки впервые почувствовал приближение паники. Лера, уютно всхрапнув во сне, ударила его локтем, и Витки прорвало. Он утратил человеческий облик. Теперь он знал вкус, цвет и консистенцию Злости. Словно паучья нить, она застывала в воздухе, становясь бритвенно-острой. От неё валил удушливый пар. Пронзительная боль в основании переносицы, как от раскалённой иглы. Всё заволокло чёрным. На мгновение у него заложило уши от собственного крика : 

— ЛЕРА!!!

Она резко села. Не дав ей опомниться, Витки рявкнул: 

— СНИМИ ОДЕЯЛО!

Лера автоматически повиновалась. Обезумевший взгляд Витки было невозможно вынести. Прошло какое-то время, прежде чем Лера заговорила.

— Что это на тебя нашло? Меня этим не проймёшь.

Однако, в её голосе не было прежней уверенности. Она снова легла, отвернувшись к стене и притворившись безразличной. Не сделай она этого, Витки непременно бы услышал биение её испуганного сердца, Лере казалось, что оно эхом отдаётся от стен.

— ДУМАЛА, НИКАКИХ ХЛОПОТ! Я не буду молчать. Я не буду терпеть. ВСТАВАЙ, СУКА!

Лицо Леры, покрасневшее от напряжения, нависло над ним, ее ладони, нарочно или нет, вжали в подушку его волосы. Впервые из уст Витки прозвучало ругательство в её адрес. Вот они — настоящие эмоции, о которых Лера раньше могла только мечтать. Витки «раскололся».

— Ты кусок мяса. Я сделаю с тобой всё, что захочу.

— К сожалению, не всё, — оскалился Витки. — Скорее спрячь куда-нибудь свои сиськи, а то у меня начнётся морская болезнь.

— Что ты окажешь, когда я возьму свой маленький пинцетик и начну выдёргивать твои длинные, золотистые реснички одну за другой?

— Я назову это — «Месть суррогатной блондинки».

Вспомнив вдруг о своей новообретённой власти, Лера впилась ногтями в его лицо.

— Это ты суррогатный, ТЫ! — с придыханием воскликнула она, заставляя голову Витки безвольно мотаться из стороны в сторону. Витки захохотал. Внезапно остановившись, Лера обвела комнату ищущим взглядом. Откуда-то раздавался приглушённый мотив её сотового. Вложив в последний удар всю свою силу и страсть, Лера встала с кровати.

— Я даже не могу тебя жалеть, потому что ты ничто! — бросил Витки ей вслед. — Плевал я на тебя саму и на всё, что с тобой связано! — ему были необходимы эти слова, пусть они звучат в пустоте…

Он провёл языком по кровоточащей губе и улыбнулся. Номер звонящего не был определён. Лера прошла в ванную, не забыв плотно прикрыть за собой дверь.

— Да. О, здравствуй…

Голос Демона был одновременно мягок и настойчив. Подошло условленное время. Демону не терпелось ознакомиться с деталями предстоящей миссии.

— Ознакомишься. Ты нашёл партнёра? — получив утвердительный ответ, Лера заметила: 

— Наша встреча не будет долгой. Кое-что мне пришлось изменить. К сожалению, я не буду присутствовать. Всё необходимое ты получишь. Отметить? Сначала дело, дорогой. До встречи.

В её душе воцарился относительный мир. Витки удалось выбить её из колеи только благодаря внезапности, но впредь она постарается предвосхищать его нападки. Стоит ли прислушиваться к его выкрикам? Подозрительно быстро он потерял над собой контроль, если только его прежняя надменно-светская личина не была ширмой, призванной скрыть то, с чем «посчастливилось» столкнуться Лере несколько минут тому назад.

«Он просто сволочь. Решил сменить тактику. Он ждёт, что я не выдержу, сниму с него путы. Ему остаётся лишь лаять на ветер. Он ничего не добьется», — подумала Лера, выпуская остывшую воду из ванны. Следовало поскорее привести себя в надлежащий вид. Потом она прикажет Рабам перенести сюда кое-какие вещи из своей квартиры. Телевизор — Лера представила как, заткнув Витки рот самодельным кляпом, прижавшись щекой к его гладкому плечу, она будет смотреть передачи «Мтв». Да! Она займётся обустройством его скучной квартиры. Она может делать здесь ВСЁ, ЧТО УГОДНО! «Я могу кормить его, одевать, причёсывать. Чем, во что и как -решаю только я».

И лишь о последствиях, о том что будет, когда Витки освободится от чар Лигатуры, Лера не думала вовсе.

Перед тем, как отправиться на встречу с Демоном, Лера зашла взглянуть на Витки.

— Я скоро, — сообщила она. — Тебе что-нибудь нужно?

Лицо Витки не выражало иных чувств, кроме отвращения.

— Вот и хорошо, — Лера помолчала немного и затем, под влиянием сиюминутного порыва, желая задеть его, добавила: 

— Я увижу Лесса. Передать ему что-нибудь? Привет от БЛИЗКОГО друга всегда кстати. Интересно, а он знает о твоём прошлом?

— Ха, — сказал Витки.

— Значит, ему будет вдвойне приятно узнать.

— Что узнать? — сквозь зубы процедил Витки. — Выкладывай и убирайся.

— Меня удивляет твоя недальновидностъ, лисёнок. A карьера хостесс?! Я умею рассказывать очень красочно. Подробностей я, конечно, не знаю, но легко сочиню их по дороге. Что, тварь двуличная, испугался? Твои сказочки о том, что это был не ты, что твои же способности поработили твой разум, не пройдут. Даже я тебе не поверила! На поверку ты оказался шлюхой и алкоголиком, как твоя мать.

— Сейчас я расскажу о чём я думал, когда в первый раз трахал тебя, — монотонно пообещал Витки. У Леры не было никакого желания выслушивать его откровения, входная дверь громыхнула подобно пресловутому «последнему слову» и Витки, наконец, остался один.

Он занялся было самоуспокоением, мысленно, а затем и вслух убеждая себя не oтчаиваться, верить в хорошее… Но всё это привело к прямо противоположному результату. Случайно пришедшее на ум слово «добро» вызвало в нём ещё большее смятение и даже страх. Верить в добро. Как же можно просить у Бога помощи теперь, когда большая часть Его заповедей хладнокровно нарушена им, Витки. И вспомнил-то он о Боге ВПЕРВЫЕ лишь вчера в разговоре с Робертом. Раньше некогда было.

«Бог хочет меня перевоспитать. Того, что прямо меня не касается, я не вижу».

Это свойственно всем. Почему же несчастье избрало именно Витки своей мишенью?

«Не нужно об этом думать, не нужно. Страдают и хорошие и плохие. Глупо считать себя безвинной жертвой. Так случилось. Это всё».

Но ещё глупее было бы поникнуть и утратить волю к борьбе. «Да, я по-настоящему вспомнил о Боге. И мне кажется, Он не отвернётся от меня. Мне повезло, что Он на это не способен».

Время шло, Витки погрузился в неглубокий тревожный сон. Открыв глаза, он понял — что-то не так. Волоски на коже вздыбились, как от холода, хотя Витки чувствовал, что температура тела ненормально высока. Губы были сухими, словно бумажными, и дыхание причиняло почти что боль своим жаром.

В полубредовом состоянии Витки пробыл около часа. Мысли становились всё короче, жар — всё сильнее. Затем к лихорадке присоединилась боль. Внезапная, острая, нестерпимая, она впилась в мочевой пузырь, грозя уничтожить его. Витки уже давно потерял над собой контроль, поскуливая, рыдая, вскрикивая, он ждал, когда наконец потеряет сознание. Ни на что другое надежды не было.

За шторами двигалось солнце, в какое-то мгновение Витки подумал о нём — неужели уже вечер… Причудливые, изменчивые образы наводняют его разум. Он разговаривал с чьим-то лицом, черты смутно знакомы, вот-вот он дойдёт до сути, но, прислушавшись к собственному бессвязному монологу, замолкает. Он забыл, где находится. Он уверен, что лежит, сжавшись в комок — такое положение непременно облегчит боль. Ему чудится скрип двери, но никто не входит, сколько бы он ни ждал. Боль нарастает, вспыхивает с ритмичностью секундной стрелки, можно даже напевать под этот мотив…

Несколько долгих минут он вглядывался в лицо женщины, без мыслей о том, кто она и зачем пришла. Она высокая и неподвижная. Может быть, это сама Смерть?!

Чуть позже к его коже прикасается что-то холодное и восхитительно-лёгкое.

Накрыв Витки мокрым полотенцем, Виктория щелчком распахнула свой сотовый:

— Омега? Приезжай в Колонию. Витки умирает.

Омега появился через десять минут. Виктория, стоявшая у окна, чуть повернув голову, сообщила:

— Он уже ничего не соображает.

— Сам вижу! — прорычал Омега и поднял Витки на руки, чтобы отнести в джип.

Виктория достала сигарету.